Природа и сущность гуманитарных интервенций, Thesis of International Relations

Download Природа и сущность гуманитарных интервенций and more Thesis International Relations in PDF only on Docsity!

Оглавление

• Введение
• 1 Природа и сущность гуманитарных интервенций
  • 1.1 Понятие и особенности гуманитарных интервенций
  • 1.2 История гуманитарных интервенций
• 2 Правовые основы гуманитарной интервенции
  • гуманитарной интервенции 2.1 Дискуссии о правомочности, правомерности и обоснованности
  • 2.2 Противостояние прав человека и государственного суверенитета
  • 2.3 Особенности финансово-правовых санкций
  • 2.4 «Феномен Трампа» в мировой политике
• 3 Event-анализ гуманитарных интервенций
  • гуманитарных интервенций 3.1 Метод event-анализа и обоснование его применения при изучении
  • 3.2 Event-анализ гуманитарной интервенции в Ливии (2011 г.)
  • 3.2.1 Описание собранного первичного эмпирического материала
  • 3.2.2 Результаты проведения event-анализа
• Заключение
• Список использованных источников и литературы
• ПРИЛОЖЕНИЕ А – Диаграммы событийных данных
• ПРИЛОЖЕНИЕ Б – Графики событийных данных
• ПРИЛОЖЕНИЕ В – Информационная база event-анализа

Введение

Актуальность темы. В последние десятилетия международные отношения претерпевают серьёзные изменения. Со времён окончания Холодной войны международное сообщество всё чаще прибегает к нетрадиционным механизмам поддержания международной безопасности. Государственный суверенитет не может быть абсолютным, под его прикрытием могут грубо и массово попираться права человека. Их несоблюдение при попустительстве государств получило широкое распространение. В условиях многоаспектной глобализации современного мира появляется обоснование необходимости международного вмешательства в дела страны-нарушителя. Одной из форм вмешательства выступает гуманитарная интервенция. Под гуманитарной интервенцией понимается применение вооружённой силы государством (группой государств) против другой страны для защиты её граждан или прав человека. Но здесь человечество столкнулось с непростым выбором: обеспечивать мировую безопасность и соблюдение прав человека на основе Устава ООН или добиваться этого в одностороннем порядке и вооружённым путём из-за неуклюжих механизмов международной безопасности? С другой стороны, с такими ли высокими намерениями выступают интервенты? Не преувеличены ли нарушения до такой степени, что являются просто предлогом для вторжения, цели которого идут вразрез с высокоморальными декларациями? Основным регулятором международных отношений на сегодняшний день является Организация Объединённых Наций. Однако она часто критикуется за неэффективность работы такой её структуры, как Совет Безопасности, а сами интервенции часто выполняются без должного внимания к решениям СБ ООН. В условиях противоречивости международного права возникают сомнения относительно того, насколько правомерными следует считать гуманитарные интервенции, сами по себе являющиеся сложным и противоречивым явлением в мировой политике. Признание правомерности и максимально возможная поддержка гуманитарной интервенции помогут её осуществлению, и это важно в случае её истинно гуманитарного характера: нельзя ставить крест на гуманитарной интервенции как на способе решения международных проблем безопасности. В то же время признание неправомерности гуманитарной интервенции, не имеющей под собой по- настоящему гуманитарных оснований, может уменьшить негативные последствия международного вмешательства. Гуманитарная интервенция оказалась ключевой причиной противоречий, споров в современных международных отношениях, несмотря на свои положительные риторические

4. изучить критерии правомерности и правомочности проведения гуманитарных интервенций;
5. проследить динамику активности политических акторов в ходе гуманитарной интервенции. Гипотезы исследования:
6. Международные институции выработали критерии правомерности гуманитарного вмешательства, однако на практике многие из них не соблюдаются, поскольку интервенты предпочитают силовые действия;
7. Активность государств преобладает над активностью международных организаций в ходе гуманитарной интервенции;
8. Вербальные действия, осуществляемые в ходе гуманитарной интервенции, преобладают над физическими в количественном отношении. Методологическую основу исследования составили сравнительно-исторический подход, логический анализ и синтез, традиционный анализ документов. При исследовании эмпирических данных применялся event-анализ, позволивший получить дополнительные сведения о происходящих событиях и описать их динамику. Источниковую базу исследования составили различные по характеру документы и материалы: международные договоры и соглашения, учредительные и уставные документы международных и региональных организаций, нормы внутригосударственного права; эмпирическую базу event-анализа составили материалы 18 крупнейших информационных агентств мира. На основе произвольной выборки проанализировано более 900 информационных релизов данных агентств. Особое внимание было уделено предыстории гуманитарной интервенции и активной фазе ливийского конфликта. Апробация результатов исследования: различные аспекты исследования представлялись автором в виде докладов на XIX Международной конференции молодых учёных «Человек в мире. Мир в человеке: актуальные проблемы философии, социологии, политологии и психологии» (ПГНИУ, г. Пермь, 2016 г.) и Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов-2018» (МГУ, г. Москва). По теме исследования опубликованы статья «Доктрина гуманитарной интервенции» в сборнике материалов XIX Международной конференции молодых учёных «Человек в мире. Мир в человеке: актуальные проблемы философии, социологии, политологии и психологии» и тезисы к докладу «Политико-правовые аспекты гуманитарной интервенции» в сборнике материалов Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов-2018».

Структура. Работа состоит из трёх глав. Первая глава посвящена теоретическим основам гуманитарной интервенции как инструмента международного воздействия. Во второй главе описываются дискуссии о правомерности и обоснованности применения гуманитарной интервенции, критерии правомерности её осуществления, а также правовые механизмы легитимации гуманитарных интервенций. Третья глава содержит практическую часть исследования, выполненную методом event-анализа и рассматривающую динамику гуманитарной интервенции сквозь призму активности международных акторов.

доктрине 7. Терминологическую ясность вносит А. А. Иванов, разделяя понятия «вторжение» и «интервенция». Эти понятия часто используются как синонимы, но являются агрессией и незаконны согласно международному праву. На взгляд автора, интервенцией допустимо называть исключительно операцию, производящуюся в странах с уже наличествующими серьёзными политическими противоречиями, перешедшими в вооружённую борьбу или склонными к такому переходу, вплоть до революции или гражданской войны 8. Описывая гуманитарные интервенции, В. Иноземцев отмечает, что применение силы требует всё большего обоснования, война преподносится как средство защиты прав человека, несмотря на то, что, скажем, тысячи иракцев лишь защищали свои дома, а не являлись террористами. Насилие оказалось обусловлено человеколюбием^9. Таким образом, можно констатировать, что гуманитарная интервенция – это применение вооружённой силы государством (группой государств), направленное против другой страны для защиты граждан или прав человека. При этом следует понимать, что единого, общепринятого и установленного определения данного явления по-прежнему нет. Такая неопределённость трактовки на практике выгодна для удовлетворения геополитических интересов отдельных государств, установления контроля над регионами и смены неугодных режимов. М. Дорфман видит идеал гуманитарной интервенции в защите элементарных прав человека, а не в удовлетворении каких-либо политических интересов^10. Этот идеал кристаллизуется российским политологом С. Мошкиным. Автор приводит оптимальный сценарий всех гуманитарных интервенций (вторжение – восстановление порядка – минимальное гуманитарное содействие – легитимация новых властей – вывод войск). Военное вмешательство должно быть только на начальном этапе, а затем интервентам необходимо преодолеть хаос в обществе, изменить условия, вызывающие беззаконие в стране 11. Но всё это – долгий процесс, а современные гуманитарные интервенции происходят слишком быстро, и эта схема не срабатывает даже при исключительно благих целях.

(^7) Путилин А. Глобализация военных угроз и её влияние на развитие военного права // Военно-юридический журнал. – М.: Юрист. – 2007 – № 9. – С. 25. 8 Иванов А. А. Интервенция как часть внешней политики государства: эволюция представлений // Полития.

• 2013. – №1 (68). – С. 56. 9 Иноземцев В. Гуманитарные интервенции [Электронный ресурс] // Полит.ру. – 29 апреля 2005 г. – URL: http://polit.ru/article/2005/04/29/intervenstia/ (дата обращения: 10.05.2018). 10 Дорфман, М. Уроки гуманитарной интервенции [Электронный ресурс] // Sensus Novus. – 6 апреля 2011 г. – URL: http://sensusnovus.ru/opinion/2011/04/06/6693.html (дата обращения 03.04.2018). 11 Мошкин С.В. Гуманитарные интервенции: условия и приоритеты. // Научный ежегодник Института философии и права УрО РАН. – Екатеринбург. – 2007. – С. 245.

Помимо несовпадения декларируемых задач и истинных целей, следует отметить ещё одну особенность гуманитарной интервенции. В. А. Гусейнов полагает, что такие акции опасны возможностью «приватизации» отдельными странами 12 , поскольку проводятся, как правило, без легитимации их через СБ ООН. Более того, гуманитарные интервенции далеко не всегда достигают ожидаемых интервентами результатов. С. Мошкин, сопоставляя операцию НАТО 1999 г. в Косово и вторжение в Ирак в 2003 г., приходит к выводу, что присутствие иностранных военных приводило лишь к эскалации конфликта и продолжению гибели людей 13. Сторонники идеи гуманитарной интервенции ставят под вопрос государственный суверенитет стран, не справляющихся с защитой прав своих граждан и предлагают раннее и решительное вмешательство, в то время как противники концепции утверждают, что таким образом легко перекраивать политическую карту мира, военными акциями – спровоцировать рост сепаратизма, а самой интервенцией – злоупотребить в свою пользу, дестабилизировать мировую политику 14. Среди сторонников вмешательства также нет единства: одним из них важнее эффективность, а другим – предотвращение вероятных злоупотреблений. В настоящее время гуманитарное вмешательство становится одним из основополагающих элементов нового миропорядка. Турецкий исследователь Ш. Кардаш, подытоживая множество определений, выделяет следующие черты гуманитарных интервенций: использование военной силы, (как правило) отсутствие разрешения государства, в которое осуществляется интервенция, помощь иностранцам на данной территории, поиск поддержки в интервенциях среди других стран или в ООН 15. «Арабская весна» показывает, что США не стремятся к консенсусу с другими участниками международных отношений, игнорируя даже другие крупные державы.

1.2 История гуманитарных интервенций В концепции гуманитарной интервенции нет ничего нового: на протяжении долгого времени она входит в арсенал европейской внешней политики. Ещё ранние концепции

(^12) Гусейнов В. Гуманитарная интервенция как элемент нового миропорядка? / В. Гусейнов // Вестник аналитики. – 2001. – № 3. – С. 83. 13 Мошкин С.В. Гуманитарные интервенции: условия и приоритеты. // Научный ежегодник Института философии и права УрО РАН. – Екатеринбург. – 2007. – С. 240-241. 14 Сирота Н. М. Гуманитарная интервенция в контексте геополитики запада / Н. М. Сирота, Р. А. Хомелева // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – Тамбов: Грамота. – 2014. – № 2 (40): в 2-х ч. Ч. I. – С. 172-

173. 15 Kardaş, Ş. Humanitarian Intervention: the evolution of the idea and practice [Electronic resource] // Perceptions: Journal of International Affairs. – June – July 2001 – Volume VI. – Number 2. – URL: http://sam.gov.tr/tr/wp- content/uploads/2012/01/+%DEaban-Karda+%FE.pdf (access date: 12.03.2018).

Американские истоки гуманитарных интервенций прослеживаются в политике «большой дубинки», объявленной в 1904-1905 гг. президентом Рузвельтом, по которой «цивилизованные нации» имеют право наводить порядок в «отсталых государствах»^19. После Первой мировой войны прецеденты интервенций с «гуманитарными целями» продолжились. Этому способствовал даже статут Лиги Наций, признающий вмешательства с гуманными целями обязательными^20. Примером такого вмешательства стало вторжение нацистской Германии в Чехословакию под предлогом «защиты прав силезских немцев» в 1938 г. В том же году чешская часть Силезии вошла в состав аннексированной Германией Судетской области. Основными факторами, обуславливающими необходимость иностранного вмешательства в дела другого государства, являются исходящая от государства-объекта вмешательства угроза международному миру и массовые нарушения в данной стране прав человека^21. Особенно это касается ситуации в государствах, соседних с раздираемой конфликтом страной: внутренние конфликты в данных государствах неизбежно оказывают влияние на жизнь и безопасность соседних стран и народов. В то же время интервенции XIX-XXI вв. показывают, что их цель – это не только подавление насилия на определённой территории, но и инспирация на ней социальных и политических изменений, таких как демилитаризация, решение вопроса об автономизации регионов страны, изменение политического режима и т. д. На протяжении XIX в. подобное наблюдалось неоднократно. К примеру, обретение Грецией в 1830 г. независимости от Османской империи во многом было следствием военного вмешательства России, Франции и Англии; в 1878 г. такой же статус, благодаря интервенции России, приобрели Сербия и Румыния. А. Иванов приводит некоторую историческую динамику развития концепции интервенции. В XIX веке интервенции стали сопровождаться соглашениями интервентов, в которых они отказываются увеличивать свои владения, влияния и иные преимущества в результате интервенции 22. Произошла даже рутинизация интервенции – к ней стали относится как к обыденному явлению. Ещё в 1833 г. дипломатические представители Российской империи, Австро-Венгрии и Пруссии подписали конвенцию о праве на интервенцию «во время смут внутренних, а также при внешней опасности» с согласия

(^19) Сирота Н. М. Гуманитарная интервенция в контексте геополитики запада / Н. М. Сирота, Р. А. Хомелева // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – Тамбов: Грамота. – 2014. – № 2 (40): в 2-х ч. Ч. I. – С. 171. 20 Статут Лиги Наций [Электронный ресурс] // Сайт Исторического факультета МГУ им М. В. Ломоносова. – URL: http://www.hist.msu.ru/Departments/ModernEuUS/INTREL/SOURCES/Legnatust.htm (дата обращения: 03.02.2018). 21 22 Hoffmann S. World Disorders: Troubled Peace in the Post-Cold War Era. – Lanham, 1998. – P. 161-164. Иванов А. А. Интервенция как часть внешней политики государства: эволюция представлений // Полития.

• 2013. – №1 (68). – С. 58

правительства страны, которая не могла справиться с собственными проблемами самостоятельно^23. К концу века большинство западных политиков и представителей научного сообщества признали, что у мировых держав есть право на военную интервенцию

• но она не должна являться односторонней акцией вооружённых сил интервента 24. Окончательно коалиционный формат интервенций закрепился в ходе становления военно- политических блоков второй половины двадцатого века. В современном мире ООН занимает ведущее положение в системе международных отношений. Она представляет собой механизм поддержания мира и глобальной безопасности. В 1945 г. был принят Устав ООН, закрепивший новый для международного права механизм применения силы. В его основу был положен принцип невмешательства (п. 7 ст. 2 Устава ООН), предусматривающий запрет на вмешательство как ООН, так и других участников международного общения в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию суверенного государства 25. Невмешательство впервые в истории стало универсальной нормой. Отныне силу можно использовать только для самообороны или коллективной безопасности, а угроза международному миру и безопасности – единственное возможное оправдание интервенции 26. Кроме того, требуется обязательное разрешение ООН на такие действия. Устав допускает вмешательство, но для этого необходимы надлежащие основания, определённые Уставом. Европейские, латиноамериканские, ближневосточные и африканские прецеденты свидетельствуют об исторической особенности гуманитарных интервенций – часто их осуществление связано с отсутствием надлежащего и достаточного основания. В 1948 году ряд арабских государств вторгается в Палестину. Среди них был и являющийся в то время королевством Египет, объявивший целями своего участия в интервенции защиту жизни и имущества палестинских арабов. 1960 год стал годом вторжения Бельгии в Конго, оправдывающемся защитой бельгийцев и граждан других стран в своей бывшей колонии. 1965 год ознаменовался интервенцией США в Доминиканской Республике. Операция в весьма зависимом от США государстве обосновывалась, по словам президента Джонсона, «защитой граждан США», но на самом деле нужно было свергнуть левое

(^23) Дмитриев С.С. (ред.). Хрестоматия по истории СССР. Т. 2. — М., 1949. – С. 749- (^24) Иванов А. А. Интервенция как часть внешней политики государства: эволюция представлений // Полития.

• 2013. – №1 (68). – С. 58 25 Устав ООН [Электронный ресурс] // Официальный сайт Организации Объединённых Наций. – URL: http://www.un.org/ru/charter-united-nations/index.html (дата обращения: 20.11.2017). 26 Kardaş, Ş. Humanitarian Intervention: the evolution of the idea and practice [Electronic resource] // Perceptions: Journal of International Affairs. June - July 2001 Volume VI - Number 2. – URL: http://sam.gov.tr/tr/wp- content/uploads/2012/01/+%DEaban-Karda+%FE.pdf (access date: 12.03.2018).

несостоятельно и о долге международного сообщества по обеспечению безопасности. Но преступления могут быть надуманными. Гуманитарные интервенции не случаются исключительно под гуманитарным предлогом. Интервент всякий раз стремиться извлечь собственную выгоду. Истребление курдов и шиитов на рубеже 80-90-х гг. прошлого столетия послужили лишь основой для решения об интервенции, но в эту канву оплетались весьма прагматические интересы – контроль иракской нефти, стремление показать миру удачный пример привнесения рыночной экономики и демократии. Опасения по поводу гуманитарной интервенции, её перерождения в «гуманитарную войну» высказываются В. Гусейновым^30. Возникает вопрос о возможности полного отвержения концепции гуманитарной интервенции, если это явление носит исключительно такой характер. Но нельзя сказать, что гуманитарные интервенции осуществляются только для удовлетворения корыстных интересов интервентов и всегда с какими-либо «гуманитарными» оправданиями. Поэтому нужно очертить политические, международно-правовые и этические рамки, легализующие гуманитарную интервенцию, обосновывающие её необходимость. Серьёзные нарушения прав человека действительно имеют место. События в странах Африки (Уганда и Центральноафриканская республика в 70-х гг. прошлого века, геноцид в Руанде 1994 года) и последующая критика бездействия ООН, Организации Африканского Единства и международного сообщества в целом показали, что безусловное соблюдение принципа невмешательства во внутренние дела суверенного государства может слишком дорого стоить странам, нуждающимся в помощи и во вмешательстве. В итоге в Учредительном акте Африканского Союза фигурирует положение о праве на вмешательство – учредители организации не хотят повторения ситуаций, подобных угандийской или руандийской. Президент Уганды Мусевени на сессии глав государств ОАЕ в 1986 году говорил о том, что сотни тысяч угандийцев погибли из-за умалчивания большинства африканских стран о преступлениях и желания не вмешиваться во внутренние дела государств^31. В гражданскую войну на Шри-Ланке (1983-2009) вмешалась только Индия. Таким образом, можно говорить о том, что лишь в геополитически значимых регионах проводятся интервенции, только события в них вызывают сильную международную реакцию.

(^30) Гусейнов В. Гуманитарная интервенция как элемент нового миропорядка? / В. Гусейнов // Вестник аналитики. – 2001. – № 3. – С. 83. 31 Цит. по Киоко, Б. Право на вмешательство в соответствии с Учредительным актом Африканского союза [Электронный ресурс] // Международный журнал Красного Креста. – 2003. – URL: https://www.icrc.org/rus/assets/files/other/14_irrc_852_kioko_rus.pdf (дата обращения: 10.05.2018).

Гуманитарные интервенции не встречают сопротивления международного сообщества, ООН часто бездействует из-за непростой процедуры принятия решений в СБ ООН: основную трудность составляет применение государствами-членами СБ права вето, в случае, если предлагаемые положения не соответствуют позиции данных государств 32. Поэтому решение о применении силы или оказании насильственной помощи принимается отдельным государством, группой государств или региональной организацией, при этом идя вразрез с нормами международного права. Обычным стало нарушение нормы о неприменении силы Устава ООН. Право вето часто вызывает дискуссии о его необходимости, целесообразности и актуальности в связи с противоречивыми официальными взглядами государств-членов СБ ООН на те или иные события международной жизни и склонностью его применения ради создания наиболее выгодных условий для себя и/или своих союзников в данной ситуации либо же для блокирования попыток создания таких условий, предпринимаемых другими государствами. Бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, столкнувшийся в период своей деятельности на этом посту с многочисленными гуманитарными интервенциями, считает, что гуманитарная интервенция – сложнейший вопрос мировой политики, но преступления против человечности нельзя прикрывать никакими принципами, а СБ ООН должен брать инициативу в свои руки. Нельзя отказываться от вооружённой интервенции, но она должна остаться последним средством 33. Он размышляет о том, что «Устав (ООН) был принят именем “народов”, а не правительств, Объединённых Наций. Его цель не только в сохранении международного мира, … но и в решимости “вновь утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности”. Устав … никогда не предназначался для того, чтобы служить правительствам лицензией на попрание прав человека и человеческого достоинства. Суверенитет предполагает ответственность, а не просто власть» 34. ООН продолжает развиваться, но из-за недостаточной эффективности (постоянным членам СБ ООН сложно прийти к консенсусу из-за идеологических разногласий и права вето) продолжаются односторонние действия. Недавний пример – гражданская война в Сирии, вызвавшая очередные споры в СБ ООН. Образовавшееся Исламское Государство уже не вызывало таких споров – международное сообщество признаёт его угрозу, знает, что

(^32) Kardaş, Ş. Humanitarian Intervention: the evolution of the idea and practice [Electronic resource] // Perceptions: Journal of International Affairs. June - July 2001 Volume VI - Number 2. – URL: http://sam.gov.tr/tr/wp- content/uploads/2012/01/+%DEaban-Karda+%FE.pdf (access date: 12.03.2018). 33 Права человека или государственный суверенитет? Затянувшиеся споры вокруг гуманитарных интервенций / Мошкин С.В. // Гуманитарная дипломатия: личность, социум, мир, права человека. – 2014. – V. l. – С. 219. 34 Аннан К. Размышления о проблеме вмешательства [Электронный ресурс] // Официальный сайт ООН. – URL: http://www.un.org/russian/basic/sg/interven1.htm (дата обращения: 07.04.2018).

2 Правовые основы гуманитарной интервенции 2.1 Дискуссии о правомочности, правомерности и обоснованности гуманитарной интервенции

«Правомочность» – это наличие у субъекта права на что-либо, каких-либо полномочий, соответствие деятельности или результатов деятельности субъектов права требованиям и дозволениям содержащейся в нормах права государственной воли. По большому счёту, в данном случае мы имеем дело с законностью, однако, различая право и закон, ряд юристов наделяет правомерность не только смыслом «совершаемости по праву», но и внутренней оправданностью, внутренним признанием 36. Л. Н. Тарасова говорит о многогранности правомерности, выделяя входящие в неё принципы:  легальность (законность, общеобязательность, требование ко всем участникам общественных отношений неукоснительно соблюдать, исполнять и применять законы, а также основанные на них правовые акты);  совершенство правовой системы (иерархия, согласованность норм права, соответствие требованиям общества, выражающим его потребности);  легитимность (объяснение, оправдание, признание социального порядка, события, действия, актора, согласие населения без принуждения);  целесообразность (оптимальное осуществление правовой нормы, правореализующие субъекты не должны сомневаться в принятом законе, т. к. на них возложена обязанность исполнять требования данного закона);  справедливость (взаимный учёт прав и интересов акторов, разумный компромисс, согласованность с моралью, равновесие между преступлением и наказанием)^37. Выделяемые Тарасовой субкатегории правомерности приобретают сомнительные очертания в контексте гуманитарной интервенции. Наибольшие споры вызывают легитимность гуманитарной интервенции и справедливость её осуществления. Что касается такой категории, как легальность, то, несмотря на то, что вопрос о гуманитарных интервенциях не решён в международном праве однозначно, интервенты находят правовые способы оправдания своих действий.

(^36) Тарасова Л.H. Правомерность как многогранная категория внутригосударственного и международного права [Электронный ресурс] // Евразийский юридический журнал. – № 11 (54). – 2012. – URL: http://www.eurasialegal.info/index.php?option=com_content&view=article&id=1639:2012-12-11-05-29- 33&catid=116:2011-09-19-12-34-31&Itemid=42 (дата обращения: 10.10.2017). 37 Там же.

Приверженцы идеи гуманитарной интервенции часто обосновывают её правомерность, ссылаясь на положительные примеры её осуществления в обход Устава ООН: индийское вмешательство во внутренний восточно-пакистанский конфликт в 1971 году, свержение армией Танзании угандийского режима Иди Амина в 1978 году, свержение режима Пол Пота Вьетнамом в том же году и др. Положительный характер данных примеров сомнения не вызывает (прекращены гражданские войны, пресечены массовые убийства мирного населения, сформированы нормы обычного международного права, бытующие параллельно с Уставом ООН и регулирующие не предусмотренные им ситуации), однако не следует забывать, что в главных ролях оказывались не мастодонты мировой политики, а страны, небезразличные к ситуации в своём регионе и не ссылающиеся на доктрину гуманитарной интервенции. Что касается стран-лидеров международной жизни, то организация их взаимодействия чрезвычайно громоздка: пока они не могут решить конфликт своих интересов, итоговое решение не принимается, а ситуация обостряется. В то время как если ведущие страны мира проводят интервенции под гуманитарным предлогом, эти действия не отличаются однозначными последствиями и оценками, а также могут и вообще не привести к поставленным целям. Некоторые эпизоды массового нарушения прав человека и вовсе остаются без внимания мирового сообщества. Классический пример – Руанда в 1990-е гг., гражданская война народов хуту и тутси, в которой убийства достигли немыслимых масштабов. Противники гуманитарной интервенции также смогли привести пример в поддержку своей позиции: вторжение НАТО во главе с США в Югославию в 1999 году «под предлогом» гуманитарной интервенции. Именно формулировка «под предлогом» оказалась под прицелом критики: «предлог» является фиктивным, за ним скрывается не защита населения Югославии, а какие-то иные цели. На более ранние события столь же удачно ложится эта критика: европейские страны на протяжении XIX века боролись за разделы и переделы мира, пользуясь дискриминацией национальных и религиозных меньшинств Османской империи. Конечно, подобные действия не красят акторов международных отношений, но в то же время мы имеем дело со смешением гуманитарной интервенции с проявлениями, не имеющими к ней прямого отношения. Устав ООН запрещает несанкционированные вмешательства во внутренние дела государства 38 : принцип суверенитета, несмотря на некоторые его пересмотры, не теряет актуальности. Злоупотребления дестабилизируют международные отношения, однако они возможны даже при полностью правовом характере действий.

(^38) Устав ООН. Пункт 7, статья 2. [Электронный ресурс] // Официальный сайт Организации Объединённых Наций. URL: http://www.un.org/ru/sections/un-charter/chapter-i/index.html (дата обращения: 08.05.2018).